вкусно готовит! Ммм, пальчики оближешь!
Задрал планку. Ну, думаю, покажу им наши традиции – Масленица же, приготовлю блины с разными начинками. Мы съездили и накупили продуктов.
– В этот день в году мы просим друг у друга прощение, готовим блины с разными начинками, а ещё сжигаем «бабу». Чучело из ткани, похожее на женщину. Это олицетворение зимы. А ещё в этот день в разных парках города люди водят хороводы (пришлось рассказать ещё и что такое хоровод), а некоторые мужчины раздеваются до трусов и лезут по масляному деревянному столбу за подарком.
– Зимой???
– Ну да…
– Зачем это всё
– Ну мы так прощаемся с зимой и призываем теплую весны. Например, блины похожи на солнце. И мы будто печем «солнышки». А еще в этот день надо просить прощение у близких и прощать.
– Так хочешь, чтобы я попросил прощение за вчера? Прощать сегодня будешь?
– Да нет, вчера же простила.
Ах да, первая ссора у нас возникла вчера из-за сосисок. Он встал с утра угрюмый. Не понимаю этих людей, которые ходят «морда кирпичом», пока первый кофе не выпьют. Я решила приготовить завтрак, но куда же он положил сосиски? В морозильник! Уже сковорода трещит, надо их туда кидать, а я этих ребят друг от друга отклеить не могу. Ну кто хранит сосиски в морозилке???
Злюсь и кидаю эту кучу одним пластом на горячее масло. Ну потеплеют и разлеплю. А, нет. Они начинают ломаться. Бесит…
Он пришёл на моё недовольное бурчание.
– Что сосиски делают в морозилке? Ты видишь, теперь это жопа какая-то?!
– Ты что на меня наезжаешь! Сосиски там и хранятся. Я не понимаю, почему ты их положила в холодильник! Могла бы попросить, я бы разлепил! – началось. У меня аж сердце замерло. Таким грубым я его ещё не видела.
– Да ты ходишь с утра злой, что я не хочу тебя ни о чем просить! – оп-па, вот ты и виноват.
Он ковыряется ножом и вилкой в сковородке. Слово за слово, и он повышает на меня голос.
– Не смей на меня орать!
– Я не орал. Я повысил голос. Если бы я заорал, ты бы услышала.
– Ну давай, рискни, – во мне сразу же включился Сокольский гопник, чуть на корточки не присела.
В общем, крики перешли в скандал. Он собрал свои вещи и решил уйти. Я в спокойствии одна доела завтрак (а что мне теперь, не есть из-за обиженки?) и ушла в комнату. Закрылась. Поплакала. Выхожу. Он сидит над чемоданами чахнет.
– Ты сейчас из-за сраных сосисок хочешь уйти и разрушить всё, что есть между нами? Ты клянешься в любви?! Да что стоят твои слова! Вот они – поступки.
Он заплакал. Извинился. Но доверие уже было упущено. Разочарование. Досада.
И вот сегодня он мне говорит, что не чувствует, я я его простила. Знаете, почему? Потому что вместо примирительного секса я смотрела сериал.
– Давай у нас будет секс тогда, когда оба хотят. Ты на меня сейчас давишь.
И эта великовозрастная детина встает и уходит, надув губки.
Вернемся к Масленице. Я готовлю тесто на блины. Мешаю тесто вилкой. Раздавливаю комочки. Венчика или миксера, конечно, нет. Злюсь. Я ещё сильнее мешаю тесто. Он заходит на кухню. И я внутренне бойкотирую прием гостей.
– Вообще ты должен быть благодарен, что я тут готовлю кушать для твоих друзей! Мне это не всралось!
У него аж глаза на лоб полезли:
– Во-первых, я тебе не просил делать блины! Во-вторых, мне тоже каждый раз надо говорить, когда я что-то для тебя или твоих друзей делаю?!
И тут он снова повышает так голос, что я уже не вспомню фразу. Я помню лишь своё негодование и вихрь мыслей в голове: «я не могу ему это спустить, иначе он всегда будет орать, прикрывая это своим anger issues (проблемы с агрессией). Ну уж нет, надо показать, что со мной такое не прокатит. Я лучше потеряю чувака, чем допущу такое ещё раз в своей жизни!».
А я ведь и впрямь допускала сумасшедших абьюзеров. Мой первый мужчина был на несколько лет меня старше и страстно влюблён. Но во время ссор он так сильно боялся меня потерять, что закрывал дома двери, окна, бил посуду, телевизор, не выпускал меня из квартиры, пока мы не помиримся.
Мне было 17. Один раз я ладонью разбила настенное зеркало, чтобы вразумить его. Как говорится, сделай что-то неадекватное перед маньяком, и он придет в себя. Он видел осколки в моей руке и кровь, стекающую вниз. И замолчал. Я тогда завязала руку полотенцем и выбежала из его квартиры, откуда он меня не выпускал.
В другой раз он при мне сделал ядовитую смесь из моющего средства и таблеток со словами «Если ты хочешь расстаться со мной, я покончу с жизнью!». Страшно от таких манипуляций. Он трясущимися руками стал это пить. Надо что-то сделать.
Пошёчина! Я дала пощёчину, чтобы привести мужика в чувство. А он на животном рефлексе ударил меня в ответ. По лицу. От силы удара я вписалась в стену. Тотчас взгляд его прояснился. А я, как ни странно, обрела второе дыхание храбрости и твердо сказала: «Одевайся, отвезешь меня к родителям. Я такое не прощу!». Отвез, расстались навсегда. Несмотря на его попытки помириться, в моих глазах он безвозвратно упал. И почему я не пожаловалась отцу? Думала, что тот не станет защищать.
Другой был тоже гопником с нестандартным характером. У него и батя в молодости сидел за кражи. И все бы ничего, романтик был. Вот только денег не было, и Нутеллу он мне воровал в супермаркете. Кэш мог появиться из каких-то странных источников и продаж. Я даже не хотела знать откуда.
Однажды по пьяни он толкнул меня в стену в ванной, а затем собрался и ушел. Я простила, ведь «он больше так не будет». Но в следующий раз мне пришлось схватиться за нож. Во время очередной ссоры часов за шесть до нашего с ним переезда в Краснодар он обезумел по пьяни и накинулся на меня. Сначала разбил все доступные телефоны, что я не могла попросить о помощи. Прижал меня к кровати, сжимая запястья и плечи, орал в уши.
Я плакала, я кричала. Никто из соседей не догадался вызвать полицию или хотя бы прийти на крик. Кошка спряталась под диван и очень долго не вылезала. Повсюду были разбросанные вещи. Паника. А не убьет ли он меня сейчас?
И в какой-то момент я так устала от его швыряний и криков, что побежала на кухню и достала нож. Села на окно. Пятый этаж. Вниз хода нет.
– Если ты сейчас подойдёшь, я тебя пырну. Я буду защищаться. – это было моё твердое решение. Такой отчаянной я себя за двадцать лет ещё не чувствовала.
Интересная ирония судьбы – я здесь сражаюсь за свою жизнь, а из окна вижу дом своей первой любви. Мальчика, с кем впервые поцеловалась. Но даже он сейчас не может мне помочь. Он бы сильно удивился, узнав, что меня не стало где-то в семи метрах от его дома. У него горели окна. Почему-то именно глядя на этот свет я обрела в себе уверенность, что сейчас я готова смертельно ранить человека ради своей жизни. Чтобы я снова могла испытывать эмоции, влюбляться, жить!
Мой будущий жених кинулся на колени и заплакал:
– Я так сильно тебя испугал! Прости…
И знаете, я вот дура, я простила. Потому что утром за нами заедут, чтобы отвезти навсегда жить в другой город. Мой первый переезд подальше от семьи на такое расстояние. Я бы не решилась без него. Через неделю после знакомства в Краснодаре его родители сказали, что это неправильно жить вне брака.
– Вам бы пожениться, грешно это…
Я задрала рукава футболки и показала все ещё сияющие черные синяки:
– Это сделал ваш сын. Думаю, я ещё не готова выйти за него замуж.
И этот разговор был закрыт. Больше он меня не трогал пальцем. Никогда. Но с тех
